ГЛАВА VI

КРИЗИС СМЫЧКИ И ДИСКУССИЯ 1923–1924 гг.

Первые же два года нэпа дали вполне определенные положительные результаты. Партия нашла правильный путь социалистического строительства, и восстановление народного хозяйства, разоренного до крайности к весне 1921 г., шло медленно, но неуклонно. Несмотря на безостановочный общий рост хозяйства, дело не обходилось без кризисов, как, например, в начале 1921 г. — топливный кризис, в 1922 г. — кризис сбыта, в конце 1922 г. и в начало 1923 г. — кризис сырья. Эти кризисы, хотя и создавали перебои в развитии промышленности, но не имели характера общих кризисов и, в общем, преодолевались без каких-либо особых тяжелых потрясений. В 1923 г. возник у нас, однако, тяжелый экономический кризис, по своим размерам и последствиям оказавшийся первым общеэкономическим кризисом периода нэпа. Кризис вызван был расхождением в ценах продуктов госпромышленности с продуктами сельского хозяйства. Цены на хлеб стояли очень низкие, цены на продукты промышленности очень высокие по разным причинам: и вследствие большой отсталости госпромышленности и высокой стоимости товаров отсюда, а главным образом вследствие неправильной политики синдикатов и трестов, непомерно поднявших цены в поисках наибольшей прибыльности промышленности.
В отличие от прежних кризисов бестоварья и бесхлебья, кризис 1923 г. протекал в общей обстановке роста народного хозяйства и явился в результате прежде всего неправильной политики планирующих органов по отношению к крестьянскому рынку. Он и проявился в форме своеобразной забастовки крестьянства, вынужденного отказаться от покупки продуктов. Обострение кризиса создавалось неналаженностью наших торговых отношений с крестьянством и в частности всевозможными дефектами товаропроводящих аппаратов. Положение ухудшалось из-за расстройства денежных отношений в стране и в первую очередь из-за существования двух валют (червонец и совзнаки) при падающем совзнаке.

Экономический кризис 1923 г., прозванный «ножищами» вследствие размыкания цен продуктов промышленности и сельского хозяйства («ножницы»), грозил нарушить нормальные взаимоотношения пролетариата и крестьянства. Вот почему внимание партии целиком было устремлено на пути и средства изживания кризиса. Генеральная линия партии требовала налаживания правильных взаимоотношений с крестьянством и установления нормального товарооборота. Необходимо было срочно снизить цены на продукты госпромышленности, чтобы удовлетворить запросы крестьянства. На первый план выдвигалась также задача установить твердую валюту, от отсутствия которой в первую очередь страдало крестьянство.

1.ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ХОД ДИСКУССИИ 1923 г.
«ЗАЯВЛЕНИЕ 46»

Крутой поворот в экономике вызывает вновь колебания, шатания в отдельных прослойках партии. Наиболее неустойчивые члены партии теряются перед растущими затруднениями, лишаются правильного понимания политики партии; эти затруднения порождают в них неверие в социалистическое строительство. Первые два года нэпа, характеризуемые общим ростом народного хозяйства, попутно вызывали усиление частного капитала. Частный капитал, хотя относительно падал, но абсолютно он рос. Партия все время неустанно вела и в эти годы политику ограничения и вытеснения капиталистических элементов города и деревни на основе охвата рынка государственной и кооперативной торговлей. Но вытеснение это могло идти лишь медленно, поскольку мы создавали только основные фонды социалистического накопления. Временный рост частника затуманивает глаза отдельным элементам партии, впадающим в панику перед «ростом» частного капитала. Не видя социалистических перспектив нашего развития, они обвиняют руководство партии в беспомощной сдаче позиций частному капиталу.
Наступивший экономический кризис еще больше вызывает в них растерянность и потерю всякой правильной ориентации. Недовольство мелкобуржуазных элементов города и деревни, резко усилившееся благодаря кризису, проникает в отдельные слои пролетариата, наиболее тесно связанные с деревней, находящиеся в мелкобуржуазном окружении распыленных крестьянских хозяйств. Часть пролетариата была непосредственно задета кризисом, вызвавшим перебои в ходе промышленности. Недовольство отсталых слоев пролетариата передается отдельным прослойкам партии, которые становятся, таким образом, рупором мелкобуржуазной стихии. Колебания и шатания отдельных членов партии вызывают вновь партийную лихорадку, подобную той, которую партия, переживала в 1920–1921 гг., хотя и в меньших размерах.

Возникает новая, третья по счету, дискуссия. Ядро новой оппозиции составляют демократические централисты, отдельные «левые» коммунисты и прежде всего Троцкий со своими сторонниками по профсоюзной дискуссии. Большинство оппозиционеров уже несколько лет выступали против линии партии и воспользовались теперь создавшимися трудностями, чтобы произвести общую вылазку против генеральной линии партии. Ленин был тяжело болен и не участвовал в руководстве. Вопрос о смене руководства усиленно вентилировался в оппозиционных кругах партии, в особенности среди бывших демократических централистов, принадлежавших к «фракции громче всех крикунов». Соответствовала этому и новая тактика их — не нападать на самого Ленина, но зато вдоволь изощряться в критике действий его учеников, часто приписывая последним меры, принятые фактически Лениным.

В этом отношении весьма показательно выступление т. Осинского на XII съезде, с резкой критикой, направленной как будто против одного члена ЦК т. Зиновьева, — в действительности оно имело в виду все тогдашнее руководство ЦК партии. Вот почему т. Сталин так резко ополчился на эту, по его выражению, «некрасивую, неприличную выходку» т. Осинского в отношении т. Зиновьева и раскрывает настоящие мотивы выступления т. Осинского: «Он похвалил т. Сталина, похвалил т. Каменева и лягнул т. Зиновьева, решив, что пока достаточно отстранить одного, а потом дойдет очередь и до других. Он взял курс на разложение того ядра, которое создалось внутри ЦК за годы работы, с тем, чтобы постепенно, шаг за шагом, разложить все»{1}.

Вскоре и Зиновьев начинает вести подозрительную линию по вопросу о руководстве в партии. Под предлогом коллективного руководства он носился с планом реорганизации секретариата ЦК и выдвинул тогда идею организации секретариата из Сталина, Троцкого и, по-видимому, его самого; выдвигались еще кандидатуры Каменева или Бухарина{2}. Вся эта хитрая механика затевалась для борьбы с т. Сталиным под флагом борьбы с приписываемым ему «самовластием». План Зиновьева обсуждался на особом совещании под Кисловодском, в пещере, куда приглашены были Бухарин, Евдокимов, Лашевич и Ворошилов. Характерно поведение т. Бухарина, не забывшего про свою буферную роль в дискуссии 1920–1921 гг. Он и теперь, по словам т. Ворошилова, «в этой комбинации играл роль миротворца: ему казалось то, что… против Сталина собираются тучи и необходимо что-то такое сделать, что примирило бы наших вождей»{3}.
Начал атаку против партии Троцкий, и выступление его послужило началом общего похода оппозиции. Выступление Троцкого состоялось после сентябрьского пленума ЦК в 1923 г. в связи с принятыми им решениями об усилении внутрипартийной демократии. Принятый еще X съездом партии курс на рабочую демократию только к означенному времени получил вполне благоприятную почву для своего практического осуществления. Количественное и качественное усиление пролетариата в связи с подъемом промышленности, рост активности в его среде создали реальные условия проведения начал внутрипартийной демократии, улучшив социальный состав нашей партии. Вопрос о расширении внутрипартийной демократии тем более срочно ставился в порядок дня, что во время стачек, происходивших летом 1923 г., обнаружилась местами недостаточная связь партийных организаций с беспартийной рабочей массой.

Вот почему сентябрьский пленум ЦК поставил в порядок дня вопрос о необходимости оживления партийной работы и усиления рабочей демократии внутри партии, и поставил этот вопрос еще раньше заявления об этом со стороны Троцкого или какой-либо оппозиционной группы лиц, пытавшихся эксплуатировать затруднительное положение в стране. На самом пленуме ЦК Троцкий ничем не проявил своего несогласия с решением ЦК. Но когда были избраны комиссии ЦК и в частности комиссия «по ножницам», Троцкий отказался работать в ней. Затем он обращается с особым письмом в ЦК с рядом требований по вопросам внутрипартийной демократии и категорическими утверждениями о «жестком хозяйственном кризисе, о кризисе в партии». Вслед за письмом Троцкого в ЦК поступает заявление за подписью 46 лиц, навеянное письмом Троцкого. «Заявление 46» выражает основные положения, выдвинутые Троцким в дискуссии, но только развитые с большей откровенностью.

Основной смысл заявления — неудовлетворительность руководства партии как в области хозяйственной, так и внутрипартийной, и что продолжение этой политики грозит катастрофой для революции. «Случайность, необдуманность, бессистемность решений ЦК, не сводящего концов с концами в области хозяйства, привели нас к тому, что мы, при наличии несомненных крупных успехов в области промышленности, сельского хозяйства, финансов и транспорта, достигнутых хозяйством страны стихийно, не благодаря, а несмотря на неудовлетворительное руководство или вернее отсутствие всякого, руководства, не только стоим перед перспективой приостановки этих успехов, но и перед тяжелым общеэкономическим кризисом».
Авторы заявления предвещают близость потрясения червонной валюты, объясняемую ими также плохим руководством партии, кредитный кризис, остановку сбыта промышленных товаров, продолжительные перебои в заработной плате и т.д. Страна фактически переживает уже три кризиса — хозяйственный, кредитный и финансовый. В случае продолжения «нынешнего отсутствия руководства» «мы стоим перед возможностью необычайно острого хозяйственного потрясения, неизбежно связанного с внутрипартийными политическими осложнениями и с полным параличом нашей внешней активности и дееспособности».

Усугубляется положение сложившимися внутрипартийными отношениями, которые рисуются авторам заявления в виде полного зажима свободной мысли и мнений. Самый этот режим характеризуется ими как «режим фракционной диктатуры». Полная потеря политической перспективы, безнадежный пессимизм, безверие в силы социалистической революции и силы пролетариата проявляются в этом документе 46 капитулянтов. «Хозяйственный кризис Советской России и кризис фракционной диктатуры, в случае если бы создавшееся положение не было в ближайшее время радикально изменено, нанесут тяжелые удары рабочей диктатуре в России и Российской коммунистической партии. С таким грузом на плечах диктатура пролетариата в России и гегемон ее РКП не могут войти в полосу надвигающихся новых мировых потрясений иначе, чем с перспективой неудач по всему фронту пролетарской борьбы». Большинство подписавшихся принимали участие в прежних оппозиционных группировках, как например: Осинский, Сапронов, Рафаил, Дробнис, Максимовский, Б. Смирнов — прежние демократические централисты; Преображенский, Серебряков, И. Н . Смирнов — прежние троцкисты, бывшие цекисты, не избранные в ЦК, по предложению Ленина, на X съезде партии; Г. Пятаков, А. Белобородов, Стуков, В. Яковлева и другие «левые» коммунисты.

Скоро «заявление 46» и письмо Троцкого становятся достоянием более или менее широких партийных кругов. Оппозиция начинает свои выступления против линии партии уже вне «узких» рамок ЦК. Она берет на себя монополию демократии и приписывает себе заслуги постановки вопроса о расширении внутрипартийной демократии, хотя фактически еще до выступления Троцкого и 46-ти ЦК стал проводить подготовительные меры по оживлению партийной работы и усилению внутрипартийной демократии. Оппозиция прикрывается авторитетом Троцкого, хотя сам-то он держится в тени, маскируя пока свою позицию в качестве члена Политбюро ЦК. Маскировка, впрочем, была довольно прозрачная. После единогласно принятой с участием Троцкого резолюции Политбюро ЦК и Президиума ЦКК о внутрипартийной демократии негласный вождь оппозиции обращается с письмом к партийным совещаниям, озаглавленным «Новый курс». Письмо зачитывается на районных партийных собраниях. Это письмо было фракционным манифестом, направленным против ЦК. Троцкий повторяет свой опыт в профсоюзной дискуссии и вновь апеллирует к партии в обход ЦК, копируя свое поведение даже в мелочах (например, в отказе от работы в комиссиях ЦК). По существу он является вдохновителем новой партийной лихорадки. Дискуссия охватывает районы, целиком захватывая партийные ячейки. Во многих ячейках, в особенности в Москве, страстность обсуждения вопросов доходит до того, что дебаты продолжаются целыми ночами до утра и по нескольку раз подряд. Особую активность в дискуссии проявляли Преображенский, Сапронов, Осинский, Пятаков, Рафаил, В. Смирнов.

Оппозиция, в отличие от всех прежних группировок, представляет, таким образом, собою блок из указанных прежних оппозиционных течений. К этим течениям, образующим совместный блок против ЦК, присоединяются представители бывшей «рабочей оппозиции» во главе с т. Шляпниковым. Последний пишет громовую статью «Наши разногласия» со всевозможными обвинениями и нападками по адресу ЦК. Оппозиционный блок работает под негласным, но несомненным руководством Троцкого.
Оппозиция, наконец, оформляется. Создается фракционное бюро во главе с т. Серебряковым. Бюро держит тесную связь с районами, посылает всюду своих агитаторов для борьбы со сторонниками линии партии и проделывает всяческие комбинации на выборах в районные партконференции и Московскую губпартконференцию. Больше всего оппозиция была сильна в вузовских ячейках, затем в военных, где троцкисты, опираясь на высокое положение Троцкого как председателя реввоенсовета, захватили кое-где руководящее влияние. Меньше всего представлена была она в рабочих ячейках, которые, как общее правило, давали отпор оппозиции. Это еще раз подтверждает правильность положения Ленина о социальной базе всяких уклонов, порождаемых наличием классов в мелкокрестьянской стране. Советские ячейки, скорее всего, подпадают под влияние мелкобуржуазной стихии, поскольку в значительной своей части состоят из выходцев мелкой буржуазии и по роду своей деятельности находятся в наиболее тесном мелкобуржуазном окружении. То же самое следует сказать и о вузовских ячейках той эпохи, социальный состав которых до последнего времени был в значительной степени мелкобуржуазным, а сами вузовцы были не свободны от влияния буржуазной интеллигенции, обслуживающей вузы.

Оппозиция вскоре хвастается своей победой в рабочих ячейках — обычная хлестаковщина всякой оппозиции. По особой, оппозиционной математике Сапронов на XIII партконференции делает подсчет сил оппозиции, имеющей будто бы более 50% членов партии. Е. Преображенский утверждает о голосовании за оппозицию одной шестой части рабочих ячеек, не считал буферных и 45% голосов рабочих у станка. В действительности удельный вес и сила оппозиции убывали по мере большей пролетаризации районов, большего количества в нем рабочих ячеек. Наибольшее количество голосов оппозиция получила в Хамовническом районе, насыщенном вузовскими и военными ячейками. Против линии ЦК голосовало и воздержалось здесь 51% из общего числа делегатов. Наименьшее число голосов оказалось у оппозиции в чисто рабочих районах — Сокольническом и Краснопресненском. В последнем районе против линии ЦК высказалось всего 24%. Такие сравнительно высокие цифры голосовавших оппозиция получила притом только в Москве, где авторитет вождей оппозиции стоял еще относительно высоко. По всей стране удельный вес оппозиции был гораздо меньше.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

1.Стенографический отчет XII съезда партии, стр. 183.
2.Стенографический отчет XIV съезда партии, речь Ворошилова, стр. 398 .
3.Там же.

2.ПЛАТФОРМА ОППОЗИЦИИ ПО ОРГАНИЗАЦИОННЫМ
ВОПРОСАМ

На первый взгляд главным требованием оппозиции было изменение внутрипартийного режима. Оппозиция выступила в поход против партии с лозунгом: «Бей аппаратчиков». Это был старый лозунг противопоставления партии руководящей группе ЦК. Теперь оно замаскировано было противопоставлением партии аппарату. Впрочем, в отдельных случаях оппозиция выступала и открыто «против режима фракционной диктатуры в партии». Аппарат, по рассказам троцкистов, подчинил себе всю партию. Партия задушена «комитетским» и «секретарским» режимом. Картина «мертвого штиля» подобрана совершенно искусственно и дает насквозь фальшивое описание состояния партии у троцкистов. Совершенно одинаково рисуется положение партии в «декларации 46» или в «Новом курсе», брошюре Троцкого. В декларации партия разделяется «на секретарскую иерархию и мирян, на профессиональных партийных функционеров, подбираемых сверху, и прочую партмассу»… «Как подавляется всякая свобода мысли и мнений, так подавляется полностью свобода выборов в партийные органы (губкомы и ЦК РКП). Наоборот, секретарская иерархия все больше подбирает состав конференций и съездов, которые все в большей степени становятся распорядительными совещаниями этой иерархии».

«Аппаратный курс» создает, по определению Троцкого, почву для «перерождения» партии. Впервые Троцкий выставляет тут проблему «перерождения» партии, значительно раньше «открытую» еще «левыми» коммунистами, а затем тщательно развитую вождями «рабочей оппозиции» и «рабочей группы». Когда-то резко выступавший против демагогии «рабочей оппозиции» Троцкий идет теперь по стопам Шляпникова и Мясникова. К этой проблеме Троцкий подходит весьма осторожно, ради чего он увязывает вопросы партийной демократии с вопросом взаимоотношений поколений. Молодое поколение противопоставляется старым кадрам, стоящим на грани «перерождения». Тут же приводится историческая ссылка — перерождение вождей II Интернационала. «Молодежь, — заявляет Троцкий, — вернейший барометр партии», — и из разъяснительной статьи его мы узнаем, что речь идет при этом об учащейся молодежи{1}. «Только постоянное взаимодействие старшего поколения с младшим в рамках партийной демократии может сохранить старую гвардию как революционный фактор. Иначе старики могут окостенеть и незаметно для себя стать наиболее законченным выражением аппаратного бюрократизма»{2}. То, что Троцкий не договаривает, откровенно выражают другие представители оппозиции. «Партия два года ошибалась, — говорил и писал Е. Преображенский, — два года в период нэпа». Восставая против нынешнего режима в партии, сложившегося после X съезда, оппозиционные ораторы делали затем явную подтасовку фактов, обвиняя учеников Ленина в установлении такого режима. В действительности все «ограничения» внутрипартийной демократии, против которых они восставали, как то: запрещение фракций и группировок, партстаж для некоторых партийных должностей и т. д . — введены были X и XI съездами партии при ближайшем участии Ленина. Не имея мужества выступать теперь против Ленина, они нападают на руководство ЦК того времени, забывая старые свои споры с Лениным и открытую борьбу, которую они вели против его руководства.

Чтобы покончить с этими демагогическими приемами борьбы против ЦК, т. Сталин ребром поставил перед оппозицией вопрос об отношении учеников Ленина к Ильичу в своем заключительном слове на XIII партконференции: «Тов. Преображенский упрекал ЦК, говоря, что пока Ильич был у нас во главе, вопросы решались своевременно и без запаздывания… что хочет сказать этим т. Преображенский? Что Ильич выше своих учеников. Но разве кто-либо сомневался в этом? Разве есть у кого-либо сомнения, что Ильич в сравнении с этими учениками выглядит Голиафом…»{3}. Именно потому, говорил дальше т. Сталин, «нужно держать курс па коллегию», на коллективное руководство в партии.

Оппозиция умышленно затушевала свою борьбу с Лениным, чтобы опорочить методы борьбы ЦК с оппозицией. Она протестовала против методов «застращивания», «терроризирования» оппозиции. Как известно, и в этом отношении она была мало оригинальна, так как такие же обвинения возводил на Ленина, например, Шляпников и другие оппозиционеры. Шляпников пытался даже представать дело так, что Ленин угрожал чуть ли не из пулеметов расстреливать паникеров, и его в том числе, и т. д . Методы застращивания нынешняя оппозиция видела в намерении большинства ХIII конференции опубликовать 7-й пункт резолюции об единстве партии, принятой X съездом, дающий право совместному заседанию ЦК и ЦКК 2/3 голосов перевести из членов ЦК в кандидаты или даже исключить из партии любого члена ЦК в случае нарушения партдисциплины или «допущения фракционности»{4}. Е. Преображенский предлагал — при смехе всей конференции — принять к сведению этот пункт, принятый X съездом партии. В. Смирнов предлагал диалектически относиться к самому постановлению X съезда о запрещении фракций и группировок.

Лозунг борьбы с группировками и фракциями следует поставить «в определенной конкретной обстановке как лозунг данного момента, а не только в плоскости исполнения резолюции X и XI съездов партии». В конечном счете, оппозиция не пошла открыто против постановления X съезда партии, но свое требование легализации фракций выставила в форме требования свободы группировок. Маскировка слишком очевидна, если примем во внимание, что Ленин основным признаком фракционности считал образование групп с особыми платформами. Еще более замаскированную позицию занимал Троцкий, который хотя отказался от открытого требования свободы фракций, защищавшегося им вначале в подкомиссии ЦК, но, в конце концов, выставил его в форме требования «права организационного самоопределения». В этом последнем требовании полностью проявляется троцкизм, как рецидив меньшевизма. Таким же антибольшевистским является противопоставление партии аппарату. Большевистская организация всегда зиждилась на крепком, сплоченном партийном стержне, который выражал собою партийный аппарат. Борьба троцкистов против партийного аппарата, против «аппаратчиков», воспроизводила старинную борьбу Троцкого еще в эпоху 1904–1905 гг. против «комитетчиков» и «комитетчины».

Другое отступление от ленинизма выявилось в положении Троцкого о социальной базе партии. Отмечая разнородный состав нашей партии, Троцкий делает вывод: «Партии придется, следовательно, в ближайший период обеспечивать свое внутреннее равновесие, свою революционную силу, опираясь на ячейки разного состава». Партия принимает и принимала все меры к тому, чтобы усилить удельный вес в партии рабочих с производства как своего основного костяка. Ленинский набор, давший партии свыше 100 тыс. новых членов, рабочих с производства, доказал правильность этого курса и существование крепкой связи между партией и рабочим классом. Между тем Троцкий узаконяет временно создавшееся положение и делает ставку на разнородные ячейки и в первую очередь на учащуюся молодежь. Старое хвостистское представление меньшевиков о партии, как состоящей из различных социальных прослоек, здесь всплывает у Троцкого в совершенно неприкрытом виде.

Троцкий, как и меньшевики, не мог подняться до понимания рабочей партии как пролетарской партии и по названию и по существу, основную социальную базу которой составляет пролетариат крупного фабрично-заводского производства. Для мелкобуржуазных идеологов «рабочая» партия — смесь разных социальных группировок, как среди самого рабочего класса, так и мелкой буржуазии, — партия, в которую, по определению Аксельрода, входят «все друзья трудящихся». Старая меньшевистская партия, как и современные социал-демократические партии Запада, являются партиями подобного рода, и их мелкобуржуазный социальный состав лучше всего служил и служит опорой для буржуазной идеологии.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

1.Брошюра «Новый курс», стр. 18.
2.Там же, стр. 80. (из письма Троцкого под тем же заглавием.) Выделение Троцкого.

3.Стенографический отчет XIII партконференции, стр. 152.
4.Там же, стр. 204.

3.ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА ОППОЗИЦИИ

Требование внутрипартийной демократии не являлось самоцелью для троцкистской оппозиции, и своими атаками на ЦК троцкисты преследовали фактически перемену экономической политики партии. В своем предисловии к брошюре «Новый курс», Троцкий пишет: «Но несомненно, что новый партийный курс может быть только средством, а не самоцелью. Для ближайшего периода можно сказать, что вес и ценность нового курса будут определяться тем, в какой мере он облегчит нам разрешение центральной хозяйственной задачи»{1}.
Основными причинами наступившего кризиса троцкисты признают «отсутствие плана, объединяющего работу всех отраслей государственного хозяйства, случайность и бессистемность в деятельности руководящих органов и в связи с этим разнобой и стихийность в работе всей хозяйственной периферии»{2}. Отсутствие плана выражается в хаотичности нашего промышленного строительства, в случайной и неправильной кредитной политике. План необходим, прежде всего, в интересах промышленности. Вопросы промышленности имеют доминирующее значение в экономической платформе оппозиции. Но эта «диктатура промышленности», провозглашаемая Троцким и всей вообще оппозицией, имеет самостоятельное значение в народном хозяйстве и рассматривается вне общей связи не только с крестьянским рынком, но и с другими отраслями государственного хозяйства. Все должно быть подчинено интересам промышленности. «Внутри государственного комбината, — пишет Троцкий, — “диктатура” должна принадлежать не финансам, а промышленности… другими словами, не только внешняя торговля, но и работа по восстановлению устойчивой валюты должна быть строго соподчинена интересам государственной промышленности»{3}.

Оппозиция считала большой ошибкой со стороны партии предварительное требование устойчивой валюты для установления планового хозяйства. Она категорически возражала против денежной реформы при тогдашнем бюджетном дефиците и пророчествовала всевозможные беды в случае продолжения курса на твердый червонец или вообще на устойчивую валюту. Пятаков, Осинский и др. опасались, что с установлением твердой валюты промышленность лишится неограниченной дотации со стороны государственных органов. Вместе с тем не лишены были основания их опасения, что после денежной реформы прекратятся безграничные эмиссии денежных знаков. Бесконечные же выпуски денежных знаков при падающем совзнаке временно устраивали нашу промышленность, но в конечном счете тяжело отражались на общей экономике страны, ведя к дальнейшему разрыву между госпромышленностью и крестьянским рынком.

Такие расчеты оппозиции показывали только ее узость, неумение охватить проблему промышленности во всей ее широте. Попытка ухватиться за падающий совзнак грозила дальнейшим разрывом товарооборота с деревней. Недооценка крестьянского рынка, как и самого крестьянства, здесь особенно сильно сказывается. На XII съезде партии Троцкий после большой борьбы согласился вставить в резолюцию о промышленности пункт о связи промышленности с крестьянством и крестьянским рынком. Возражения Троцкого сводились к тому, что съезд будет-де рассматривать вопрос не о хозяйстве вообще, а только о промышленности и ее задачах. Из «диктатуры промышленности» последовательно вытекал лозунг максимальной прибыльности промышленности. Такой лозунг без учета состояния крестьянского рынка являлся крупной ошибкой. Осуществленный на практике еще до дискуссии в виде приказа Пятакова о поднятии цен на продукты промышленности, лозунг этот был одной из причин, приведших к кризису 1923 г. Партия, напротив, тогда выдвинула задачу снижения цен, независимо даже от себестоимости, впредь до восстановления нормального товарооборота. Возражения оппозиции против дешевых цен находили косвенно поддержку в особых тогдашних условиях развития социалистической промышленности. Пользуясь монополиями, при обеспеченном кредите наша госпромышленность не особенно стремилась завоевать рынок более дешевыми ценами. Вместо политики снижения цен оппозиция выдвигала товарную интервенцию. С ее точки зрения спрос на дефицитные продукты можно будет тогда удовлетворить заграничными товарами по более дешевым ценам, оставляя нетронутыми прибыли основных отраслей промышленности. Пятаков, Осинский, Преображенский, косвенно и Троцкий выступали и против активного баланса при нашем общем недостатке денежных средств. Нечего говорить, что осуществленные на практике все эти мероприятия сорвали бы всю нашу экономическую политику и надолго задержали бы социалистическое строительство СССР, превращая наше хозяйство в придаток капиталистических стран Западной Европы.

Наконец для изжития кризиса оппозиция предлагала переменить нашу политику по отношению к частному капиталу. В первые два года нэпа до известной степени развивался частный капитал, поскольку советская власть в те годы вынуждена была использовать частную инициативу… Тем не менее, партия вела уже тогда борьбу с ростом частного капитала, экономически вытесняя его с занятых позиций. Оппозиция проглядела эту политику наступления партии, панически преувеличивая силу частного капитала. На партийных собраниях она выступала с демагогическими заявлениями, что «частный капитал наступает», подсчитывала очень высокие цифры доходов нэпманов, которые немедленно разлетались при малейшем критическом подходе к ним, так что ей самой приходилось вносить поправки в свои первоначальные подсчеты. На XIII партконференции, в резолюции, предложенной Преображенским, выставлялось требование об отказе «от нэповской точки зрения в отношении государственного хозяйства и государственной промышленности». «Левые» фразеры квалифицировали таким образом нашу политику наступления на капиталистические элементы, как «нэповскую политику партии». Но левые фразы ничуть не могут затушевать оппортунистическую сущность экономической платформы оппозиции. На словах — крикливая борьба с частным капиталом и «левая» декламация в предлагаемых мероприятиях. Осуществленные же на практике предложения оппозиции привели бы к ослаблению наших командных высот и к еще большему усилению частника.

Борьбу с частным капиталом троцкисты предлагали вести чисто административными мерами. Одним из доводов их против удешевления цен был тот, что «снижение цен при условиях товарного голода приведет на практике к обогащению частного капитала за счет государственного и крестьянского хозяйства». Можно повышать отпускные цены, а растущую разницу между ними и розничными ценами уменьшать путем нажима на частника. Такая «левая» точка зрения как будто говорила о резко отрицательном отношении к нэпу и о сочувствии военному коммунизму. Но рядом с такой «левой» точкой зрения Преображенского другая часть оппозиции, в лице, например, Радека, предлагала пойти на большие уступки международному империализму. Эта двойственность оппозиции не случайна: она связана с ее полной беспринципностью, в особенности в вопросах экономической политики. Экономическая платформа оппозиции потерпела полное поражение не только потому, что ни на съезде, ни на партконференции ее никто не поддерживал, за исключением авторов предложений, не пользовавшихся притом правом решающего голоса.

Ошибки оппозиции были вскрыты немедленно самой жизнью. Оппозиция предсказывала неминуемую катастрофу нашего хозяйства. Экономический рост СССР в 1924 г. служил лучшим подтверждением всей нелепости экономической платформы оппозиции. В условиях хозяйственного роста особенно ярко вскрылось паническое состояние «левых» фразеров перед хозяйственными затруднениями осенью 1923 г. Капитулянтские предложения оппозиции вытекали из неверия ее в социалистическое строительство страны. Пятаков, Преображенский вслед за Троцким отрицали возможность социалистического строительства у нас без победы мировой революции или, если допускали, то только «как весьма тяжелое, трудное, полное внутренних противоречий решение поставленной проблемы своими средствами, своими силами» (Пятаков). Безнадежный пессимизм их проявлялся в преувеличении опасностей, связанных с нэпом, с силой и ростом частного капитала. Генеральная линия партии представлялась ими в виде торжества нэповской точки зрения в экономической политике партии. На 7-м году пролетарской диктатуры они заявляли, что «зародыш товарно-капиталистической системы значительно вырос, окреп и грозит в дальнейшем своем развитии неисчислимыми опасностями лишь только еще складывающимся зачаткам социалистической системы хозяйства»{4}.

Неверие в социалистическое строительство целиком увязывалось с неверной оценкой оппозицией движущих сил революции, недооценкой и даже непониманием рабоче-крестьянского блока. Не случайно т. Преображенский характеризовал трудности того периода как трудности, связанные с «тягчайшим периодом первоначального социалистического накопления, который, может быть, продлится с десяток лет»{5}. Уже в то время он создал свою теорию первоначального социалистического накопления, которая является полным извращением ленинизма в вопросах рабоче-крестьянского блока. В то время как линия партии в рабоче-крестьянском блоке ориентируется на переделку мелкого крестьянского хозяйства в крупное коллективное сельскохозяйственное производство, Е. Преображенский создал теорию о пожирании крестьянского хозяйства в рабочем государстве. В обоснование своей теории он положил так называемый «основной закон социалистического накопления», смысл которого заключается, прежде всего, в допущении какого-то особого периода первоначального социалистического накопления, предшествующего социалистическому строительству. Пути и источники первоначального социалистического накопления варьируются в разных странах. В странах экономически отсталых, мелкобуржуазных, крестьянских социалистическое накопление главным образом будет опираться на эксплуатацию досоциалистических форм хозяйства. Напротив, в странах более экономически и индустриально развитых является возможность «уменьшить неэквивалентность обмена своих продуктов на продукты колоний, т. е . уменьшить эксплуатацию последних», и социалистическое накопление будет опираться там на прибавочный продукт собственной промышленности и собственного земледелия.

Таким образом, по прямому смыслу теории Преображенского социалистическое накопление идет в пролетарском государстве за счет эксплуатации мелких производителей. Характерно также утверждение, что мелкие производители являются колонией пролетарской промышленности. Мелкое хозяйство «пожирается», разрушается путем систематической эксплуатации — неэквивалентным обменом, налогами и различными средствами внеэкономического давления. Такое же действие на крестьянское хозяйство оказывает и соответствующая политика цен, которая является лишь «другой формой налогового обложения». Ошибка Преображенского заключалась в том, что он не видел существования двух линий развития в советской деревне — капиталистической и социалистической. Теория его представляла собою отказ от ленинской идеи развития к социализму мелкотоварного крестьянского хозяйства без прохождения стадии капитализма в условиях пролетарской диктатуры. Теория эта допускала одну капиталистическую линию развития деревни, она исходила из молчаливого предположения процесса капиталистического расслоения деревни — «вымывания середняка» — и в наших же условиях одинакового, как в условиях господства буржуазии. Между тем середняк был и оставался центральной фигурой советской деревни вплоть до периода сплошной коллективизации. Таковы по Преображенскому пути и источники социалистического накопления, основанные на выкачке средств из деревни, на ее экономическом закабалении. Что касается самой теории, первоначального социалистического накопления, то очевидны ее надуманность и теоретическая легковесность. Еще раньше Преображенского Бухарин в своей «Экономике переходного периода» употребил термин «первоначальное социалистическое накопление» и в сноске прибавил: «термин, предложенный В. М. Смирновым». На это Ленин реагировал следующей припиской: «и крайне неудачный. Детская игра и копирование терминов, употребленных взрослыми»{6}.

Конкретные требования оппозиции исходили из непонимания рабоче-крестьянского блока, непонимания руководящей роли пролетариата в отношении других трудящихся классов. Узкая цеховщина отсталых слоев пролетариата проявлялась в требовании оппозицией высоких цен на продукты промышленности. Основное же требование оппозиции — «плановое хозяйство» — без реального подхода к нуждам крестьянского рынка относится к категории беспочвенных требований, окрашенных «левой» фразой и граничащих в действительности с явным оппортунизмом. Планирование Троцкого было явно бессодержательно и относилось к тому разряду планирования, о котором Ленин так резко отзывался, называя «интеллигентским и бюрократическим прожектерством». Администрирование — отличительная черта Троцкого — проявилось и здесь, в этом выпячивании исключительной роли «плана» как лекарства от всех зол. Оппозиция не видела реальных трудностей, не понимала средств изживания их. Как далека была она от генеральной линии партии, мы видим хотя бы из ее отрицательного отношения к денежной реформе. А между тем Ленин незадолго перед тем, на IV конгрессе Коминтерна, говорил: «что действительно важно — это вопрос стабилизации рубля… удастся нам на продолжительный срок и впоследствии навсегда стабилизировать этот рубль, — значит мы выиграли»{7}.

Цеховщина во взглядах оппозиции, попытка опереться на ячейки разного состава, и на учащуюся молодежь в первую очередь, несомненно подтверждают, что оппозиция, по определению т. Сталина, выражала стремления непролетарского сектора нашей партии. Такова оборотная сторона троцкизма. «Чисто пролетарская» линия троцкизма оказалась на деле выражением мелкобуржуазных настроений отсталых слоев пролетариата и отдельных неустойчивых элементов партии. Пролетариат, по теории перманентной революции Троцкого, действует в безвоздушном пространстве, ни с кем не делясь своим влиянием. Всякое сотрудничество с крестьянством Троцкий представлял в виде самоограничения пролетариата, поэтому-то и в 1905 г. Троцкий обвинял большевиков в политике самоограничения пролетариата, поскольку они стояли за революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства.

Вот почему, по учению Преображенского и остальных троцкистов, пролетариат, избегая самоограничения, должен эксплуатировать крестьянство, как колонию. Пониманию троцкистов чужда диктатура пролетариата, как союз пролетариата с основными массами крестьянства под руководством пролетариата. Она мыслится ими как абсолютное господство над крестьянством. Такая «самостоятельность» пролетариата вытекает из идеологии мелкого производителя, мечтающего вообще о независимых экономических отношениях, не связанных никакими рамками экономики и политики. «Чисто пролетарская» линия троцкизма оказывается в действительности методологией и идеологией мелкого буржуя, мечтающего о полной свободе.

Методология троцкизма, одна и та же на протяжении 1/4 века, схоластична и метафизична, и поскольку она основана на отрыве теории от практики, она резко враждебна методологии ленинизма, основанной на диалектическом подходе к вопросу о классах и выборе соответствующей тактики партии. XIII партконференция и затем XIII съезд партии осудили оппозицию как мелкобуржуазный уклон. «Не подлежит никакому сомнению, — говорится в резолюции, — что эта оппозиция объективно отражает напор мелкой буржуазии на позиции пролетарской партии и ее политику». резолюция указывает на оживление в кругах, враждебных нашей партии, понимавших борьбу за принципы внутрипартийной демократии в смысле ослабления диктатуры пролетариата и расширения прав новой буржуазии. Тов. Сталин таким образом характеризовал социальную сущность оппозиции на XIII партконференции, приводя отзыв о ней правого меньшевика Ст. Ивановича из органа «Заря»: «Будем благодарны оппозиции за то, что она так красочно нарисовала картину ужасающей моральной клоаки, которая именуется РКП. Будем ей благодарны, что она нанесла РКП серьезный моральный и организационный удар. Будем ей благодарны за то, что ее работа облегчает дело всех тех, кто в свержении советской власти видит задачу социалистических партий». «Это вам аттестат, товарищи из оппозиции»{8}, добавляет т. Сталин.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

1.Брошюра «Новый курс», стр. 3 .
2.Из резолюции, предложенной Осинским московскому партактиву.

3.Брошюра «Новый курс», стр. 71 .

4.Поправка Пятакова к резолюции ХIII партконференции об очередных задачах
экономической политики. (Выдел. — М. Г.)
5.Стенографический отчет ХIII съезда партии, стр. 201–202 .

6.Ленинский сборник, XI, стр. 375.

7.В.И.Ленин, речь на IV Конгрессе Коминтерна, ПСС, т . 45, стр. 277.

8.Стенографический отчет ХIII партконференции, стр. 156.

4.«ЛИТЕРАТУРНАЯ» ДИСКУССИЯ 1924 г.

Дискуссия 1923 г. имела непосредственным своим продолжением так называемую «литературную» дискуссию 1924 г., предпринятую чуть ли не единолично одним Троцким. Выпускал III том собрания своих сочинений, Троцкий предпослал ему в виде предисловия статью «уроки Октября». Основная цель «уроков Октября» — скомпрометировать руководство ВКП(б) и Коминтерна — была очень ярко выявлена в статье, и вот почему она вызвала отпор буквально всей партии, почувствовавшей всю опасность выступления Троцкого против партии. Даже недавние союзники Троцкого по дискуссии 1923 г. не решались выступить теперь в защиту «уроков Октября», хотя очевидна была идеологическая и преемственная связь между позициями Троцкого в обеих дискуссиях. Дискуссия и называется литературной, поскольку не выявлялись конкретные сторонники позиции Троцкого, и она главным образом сконцентрировалась в литературных произведениях. дискуссия 1924 г. охватила буквально все ячейки. В дискуссию о троцкизме вовлекаются все секции Коминтерна.

Дискуссия об «уроках Октября» охватила вопросы шире, чем это было поставлено в статье Троцкого. Дискуссия перешла вскоре к обсуждению самой сущности троцкизма, выпадов Троцкого против партии, с оценкой его прежней деятельности. «Уроки Октября» вместе с другими литературными произведениями Троцкого той эпохи («Новый курс», Статья о Ленине, Предисловие к новому изданию книги «1905 год» и т. д.) дополняют общую картину ревизии ленинизма Троцким, выражающую собою попытки подменить ленинизм троцкизмом. Большевистская оценка движущих сил революции заменяется теорией перманентной революции в своеобразном толковании Троцкого. Теория эта была давно осуждена Лениным как теория, которая перепрыгивает через промежуточные этапы революции, и прежде всего через этап буржуазно-демократический революции в условиях России. Теория эта лишена понимания диалектического процесса перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Как указывает т. Сталин, теория перманентной революции есть отрицание ленинской теории пролетарской революции, и само возникновение ее связано как с недооценкой крестьянского движения, так и с неверием в силы и способность пролетариата СССР. Троцкий вновь воскрешает эту теорию и под углом ее рассматривает современные события и историю Октября. Самую историю большевизма он опорочивает, сочиняя легенды об идейном «перевооружении» большевизма в апреле 1917 г., ставшего будто бы на путь троцкизма.

Октябрьские и предоктябрьские события изображаются им крайне тенденциозно, поскольку jписание преследует цель опорочивания истории большевизма. В описании Октября исчезает у Троцкого роль большевистской партии, зато особенно выпукло обрисована роль самого Троцкого. Двусмысленно изображена и роль Ленина в Октябрьской революции. Ленинская тактика освещена в ложном свете, и руководящая роль Ленина систематически затушевывается Троцким. Тенденциозное описание роли большевистского ЦК в октябрьских событиях преследует одну цель — посеять недоверие к основному ядру большевистской партии. Критика простирается и на руководство ВКП(б) в Коминтерне, и таким образом сеется недоверие и к ЦК и к ИККИ. С намеками и указаниями на октябрьские ошибки Зиновьева и Каменева Троцкий дает такое определение большевизации Коминтерна, которое способно только вызвать недоверие к руководящему ядру партии: «Что такое большевизация коммунистических партий?», спрашивает Троцкий и дает ответ: «Это такое их воспитание, это такой в них подбор руководящего персонала, чтобы они не сдрейфили в момент своего Октября».

Книга Троцкого была встречена с особым сочувствием всеми ренегатами коммунизма и вождями социал-демократии. Она немедленно переведена была на иностранные языки и послужила знаменем сплочения всех ренегатов от коммунизма. Это «идейное восстание Троцкого против основ ленинизма» усугублялось еще вызывающим поведением Троцкого. На XIII съезде Троцкий подчеркивает свою лояльность по отношению к партии, но отказывается от признания своих ошибок. Заявление Троцкого, что «партия не ошибается», являлось, по отзыву тов. Сталина, «некоторым комплиментом с некоторой попыткой издевки». Троцкий отказывается от защиты своих взглядов на V конгрессе Коминтерна, но через некоторое время выступает с изложением своей точки зрения на собрании работников ветеринарного дела.

Январский пленум ЦК (1925 г.) постановил снять Троцкого с работы в реввоенсовете и предупредил его, что в случае продолжения нарушений им партийной дисциплины, ЦК будет вынужден признать невозможным дальнейшее пребывание Троцкого в Политбюро ЦК и поставить вопрос об его устранении от работы в ЦК. Состоявшийся вскоре расширенный пленум иKKи определил последнее выступление Троцкого как «попытку ревизии ленинизма и дезорганизации руководства в ВКП(б)». Он же определил троцкизм как «особенно опасный уклон от ленинизма, как разновидность меньшевизма, сочетающую «европейский» оппортунизм с «леворадикальной» фразой, зачастую прикрывающей политическую пассивность». Троцкистской вылазке был дан достойный отпор со стороны партии. Ленинским ЦК во главе с т. Сталиным была проведена большая разъяснительная работа по выяснению мелкобуржуазной сущности троцкизма и оппозиции 1923–1924 гг. Троцкизм делал первую хотя и осторожную, но весьма очевидную попытку подмены собою ленинизма. Вот почему внимание всей партии было устремлено как на разоблачение уклона, так и на ликвидацию его на практике.

Не было ячейки, в которой вопрос о троцкизме не стоял бы в центре внимания и не был бы всесторонне обсужден. Отмечалась «историческая» роль Троцкого со времени пребывания его в большевистской партии, его беспрерывная оппозиционная деятельность, постоянно дезорганизующая работу в рядах партии. Лозунг «бей аппаратчиков» не встретил никакого сочувствия и в рядовых членах партии, на что рассчитывал Троцкий со своими единомышленниками. Партия, напротив, еще теснее сплотилась вокруг своих руководящих органов, как своего основного костяка. Попыткам дезорганизации рядов партии был положен предел при самом их возникновении и главным образом благодаря усилиям широких партийных масс. XIII партконференция и последовавший за ней XIII партсъезд основными моментами своей работы поставили борьбу с троцкизмом и разоблачение его мелкобуржуазной сущности. Как на конференции, так и на съезде троцкистской оппозиции был дан единодушный отпор, и очередной задачей партии было поставлено разоблачение троцкизма и всемерная борьба с ним.

Победа оппозиции грозила партии и диктатуре пролетариата тяжелыми последствиями, так как привела бы к разрешению фракций, группировок и, в конце концов, других партий и к разрыву союза пролетариата с основными массами крестьянства. Положение складывалось особенно серьезное в условиях пролетарской диктатуры, находящейся в капиталистическом окружении, под угрозой классового врага, действующего изнутри и извне. Оппозиция развязывала мелкобуржуазную стихию. Она становилась сборным пунктом антипартийных и антисоветских элементов. Особенно опасна была ее разлагающая работа в Красной армии, когда например две ночи подряд перед 1 500 курсантами в Кремле лидеры оппозиции доказывали, что они должны вынести резолюцию о недоверии к ЦК РКП. Неожиданным для оппозиции последствием ее деятельности явилось то, что в борьбе с ней партия сплотилась, как никогда. И XIII партконференция и XIII съезд партии проходили под знаком особого единства. Съезд, происходивший уже после смерти Ленина, с редким единодушием подчеркнул, что «твердость и монолитность РКП на основе незыблемых принципов ленинизма являются важнейшей предпосылкой дальнейших успехов революции». Генеральная линия партии вполне оправдала себя к XIII съезду партии, и кризис смычки был ликвидирован уже в 1924 г. Принятый партией лозунг «лицом к деревне» еще больше укрепил рабоче-крестьянский блок, эту незыблемую основу пролетарского государства. Партия переходила к новому этапу социалистического строительства — от восстановительного периода к реконструкции.

Продолжение следует….